Московские судебные процессы

Показания подсудимого Каменева

Сталин, Дмитриев и дело Каменевой-Глебовой

Бухарин обвиняется во множестве других документов, опубликованных в сборнике «Лубянка.

Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. 1937— 1938»

( Межлаук. В письме от 2 июля 1937 Молотову Межлаук сообщает, что его заместитель Волынский во время одной из встреч на охоте с Бухариным в 1931 году слышал, как тот заявил: «У нас с Рыковым имелась полная договоренность с Ягодой по всем пунктам, и лишь в последний момент он нас предал». Волынский заявил, что тогда же сообщил об услышанном начальнику Секретного отдела ОГПУ Я.С. Агранову, а Агранов, как очевидно, не дал делу ход (ибо Ягода не только не получил никакого взыскания, а, наоборот, стал после смерти В.Р. Менжинского наркомом внутренних дел) (Лубянка-2. С. 234). Пометки Сталина столь же важны, как и само письмо Межлаука. Сталин проницательно отмечает: дело не столько в Волынском (который, в конце концов, сообщал об услышанном «куда следует»), сколько в Агранове, в отношении поведения которого нужно начать проверку. 20 июля того же года, т.е. меньше чем три недели спустя, Агранов был арестован. Ясно, что Сталин в данном случае не принуждал НКВД к каким-либо фальсификациям, а лишь реагировал на поступающую к нему информацию (подробнее см.: Thurston, Robert. Life and Terror in Stalin's Russia, 1934—1941. (New Haven:Yale University Press, 1996).

Берия, в то время (20 июля 1937 года) первый секретарь ЦК Компартии Грузии, в письме Сталину отмечал, что следственные «органы» выявили связь националистических и антипартийных группировок Закавказья с Рыковым и Бухариным, с военными заговорщиками во главе с Тухачевским, с представителями нацистской Германии и другими оппозиционными группировками (там же, с. 252-255).

Ходжанов. На допросе 31 июля 1937 года С.Х. Ходжанов (зам. уполномоченного Комиссии советского контроля Узбекской ССР) признался, что состоит в пантюркистской националистической организации, действующей рука об руку с блоком троцкистов и «правых» и непосредственно в контакте с Бухариным, Рыковым, Томским (там же, с. 289).

Конторин. 7 ноября 1937 года Ежов направил Сталину заявление Д.А. Конторина (первого секретаря Архангельского областного комитета ВКП(б)), в котором тот признался в причастности к заговору «правых» и в связях с В.И. Ивановым, бывшим первым секретарем Северного краевого комитета ВКП(б). Конторин утверждал, что Иванов был в контакте с Бухариным, Рыковым и Лобовым. В 1938 году Иванов предстал на скамье подсудимых на процессе по делу правотроцкистского блока и дал показания, Бухарин в 1932 году связал его с Лобовым (Судебный отчет [по делу антисоветского правотроцкистского блока]. М.: Международная семья, 1997. С. ПО); на том же процессе Бухарин этот факт подтвердил (там же, с. 116) (Лубянка-2. С. 422).

Рухимович. До ареста в октябре 1937 года М.Л. Рухимович возглавлял Наркомат оборонной промышленности. 8 февраля 1938 года Ежов послал Сталину стенограмму допроса Рухимовича, в ходе которого он сознался в причастности к подготовке «террористического акта», намеченного на 7 ноября 1937 года. Рухимович признал, что находился в контакте с Рыковым и Бухариным, равно как с Пятаковым и многими другими (там же).

В том числе — в довольно объемистых показаниях бывшего начальника УНКВД Свердловской области Д.М. Дмитриева от 23 октября 1938 года.

Поскольку к тому времени ни Бухарина, ни Ягоды уже не было в живых, трудно представить, что Дмитриевские откровения фальсифицировались ради получения против них новых ложных обвинений.

Утверждения Дмитриева совпадают с тем, что сообщал следствию Ягода: лишь благодаря его руководству органами госбезопасности «правым» так долго удавалось избегать разоблачения (Это заявление имеет большое значение, но выходит за рамки интересующей нас темы, т.к. помимо приспешников Ягоды Дмитриев изобличает преступные деяния тех, кто работал под началом Ежова).

Но что еще более важно, именно в показаниях Дмитриева мы встречаем такую подробность, которая никак не могла быть результатом следовательских фальсификаций, а вдобавок подтверждается с помощью независимой проверки, поэтому остальные сведения из его признаний тоже следует признать правдивыми ( Хорошо известна точка зрения, согласно которой показания Бухарина и других подсудимых носят вымышленный, постановочный или вынужденный характер, подразумевает, что Сталин инициировал или сознательно участвовал в этих фальсификациях. Хотя огласке предана крайне малая часть следственных материалов, мы тем не менее располагаем доказательствами непричастности Сталина к такого рода подлогам. Имеющиеся исторические свидетельства, наоборот, говорят о том, что Сталин внимательно изучал тексты допросов и показаний, чтобы на их основе попытаться понять, что же происходило в действительности).

23 августа 1936 года Сталин отправил конфиденциальное послание Кагановичу, о котором историки узнали только в 2001 году.

В письме речь шла о показаниях подсудимого Рейнгольда на первом показательном процессе в августе 1936 года.

Заметим: в отличие от процессов 1937 и 1938 годов, из стенограммы судебных заседаний по делу Зиновьева—Каменева в печати появились лишь краткие изложения показаний подсудимых и небольшие цитаты из них.

В письме к Кагановичу Сталин ссылается на фрагмент, который в официально опубликованном отчете отсутствует:

«Из показания Рейнгольда видно, что Каменев через свою жену Глебову зондировал французского посла Альфана насчет возможного отношения францпра (французского правительства. — Г.Ф., В.Б.) к будущему «правительству» троцкистско-зиновьевского блока.

Я думаю, что Каменев зондировал также английского, германского и американского послов. Это значит, что Каменев должен был раскрыть этим иностранцам планы заговора и убийств вождей ВКП.

Это значит также, что Каменев уже раскрыл им эти планы, ибо иначе иностранцы не стали бы разговаривать с ним о будущем зиновьевско-троцкистском «правительстве».

Это попытка Каменева и его друзей заключить прямой блок с буржуазными правительствами против совпра. Здесь же кроется секрет известных авансовых некрологов американских корреспондентов.

Очевидно, Глебова хорошо осведомлена во всей этой грязной области. Нужно привезти Глебову в Москву и подвергнуть ее ряду тщательных допросов. Она может открыть много интересного»
(Сталин и Каганович. С. 642—643. Тот же документ целиком: www.hrono.info/dokum/193dok/19360823sta.html или здесь www.alexanderyakovlev.org/almanah/inside/almanah-doc/56494 ).

В данном случае не столь уж важно, насколько близки к истине сталинские предположения, что кроме посольства Франции Каменев обращался к представителям других стран.

Здесь как нигде отчетливо видно, что Сталин далек от стремления сфальсифицировать чьилибо признания. Наоборот, он искренне пытается разобраться в том, что действительно случилось, понять, как быть дальше.

В его поведении просматривается вера в правдивость показаний, которые он пытался осмыслить. О случае с Каменевой-Глебовой в октябре 1938 года рассказал в своих показаниях Д.М. Дмитриев:

«Дело Татьяны КАМЕНЕВОЙ. Она являлась женой Л.Б. КАМЕНЕВА.

Имелись данные, что Татьяна КАМЕНЕВА по заданиям Л.Б. КАМЕНЕВА ходила к французскому послу АЛФАНУ с предложением встретиться с Л.Б. КАМЕНЕВЫМ для контрреволюционных переговоров о помощи французского правительства троцкистам-подпольщикам в СССР.

Я и ЧЕРТОК, допрашивающие Татьяну КАМЕНЕВУ, «ушли» от этого обвинения, дав ей возможность не показывать об этом факте на следствии» (Лубянка-2. Док. № 356. С. 586. Первой женой Каменева была сестра Троцкого — Ольга Бронштейн, Татьяна Ивановна Глебова-Каменева-Афремова — это вторая жена Каменева).

Таким образом, перед нами документ, подтверждающий, что Сталин в самом деле пытался через Глебову-Каменеву получить побольше сведений, как о том написано в его письме к Кагановичу за август 1936 года.

Тем самым следует считать доказанным, во-первых, что в своих показаниях Дмитриев говорил правду, а во-вторых, что Сталин вместо фабрикации подобных признаний старался изучить их, разобраться в подоплеке событий, которые рассматривались им как звенья реально существовавшего большого заговора ...

(Что также заставляет думать, что показания Рейнгольда на процессе 1936 года не носили фальшивый характер, а сам «процесс 16» нельзя считать чьей-то постановкой или фальсификацией ).

далее =>> Изучение сталинского времени - дело Ежова

Предисловие к книге о Сталине

=========================

Содержание книги ПРАВОСУДИЕ СТАЛИНА»